ЗА КУЛИСАМИ ОДНОГО ПОЛЕТА

28 мая - печальный день в истории Войск ПВО. Тогда, в 1987 году, в Москве на Красной площади сел на своем легкомоторном самолете 17-летний летчик-любитель, член немецкого спортклуба Матиас Руст. Об этом уже немало написано и баек и докторских диссертаций. Слетело с должностей или лишилось "звезд" множество военачальников, а многие их на той волне получили. Время уходит, унося с собой в прошлое детали тех событий, свидетелем и участником которых мне пришлось, волей судьбы, оказаться. Вскоре мало кто будет помнить о том, ставшем впоследствии переломным для Войск ПВО дне, как и о том, как все это смогло произойти. Ничего необычного не было и в то утро. Ритуал заступления на боевое дежурство, Гимн СССР, боевой приказ ОД КП Таллиннской дивизии ПВО и начало боевой работы на КП РТБР, совмещенном с РИЦ КП дивизии. Необычным лишь была обстановка в зале, где уже месяц шли работы по оборудованию рабочих мест, оснащенных АСУ, без прекращения БД. Разобранные полы, визг сверлящих дрелей, суета доработчиков по переносу кабельного хозяйства, подключению и переносу аппаратуры, и среди этого гвалта, офицеры КП, глядящие в экраны индикаторов АСУ почти через головы создающих эти неудобства людей. Cловом, обстановка, приближенная к боевой. В зоне видимости было всего несколько десятков целей и своих самолетов, что у нас считалось "несложной воздушной обстановкой". Придя с обеда (а обедали мы посменно в офицерской столовой на территории КП), я сразу же принял доклад от ОД КП РТЦ Тапа капитана Т. об обнаружении возле границы с финнами воздушной цели без сигнала ЯСС и без заявки. В 14.26 "завязал" ее в АСУ и номером 188, перебитым на боевой 8255, выдал "наверх", доложив зам. ОД по РИЦ майору Ч., который в этот день заступил на свое последнее в его службе боевое дежурство, так как на следующей неделе собирался ложиться на комиссию в госпиталь для демобилизации. На мой доклад он отреагировал, как говорится, без должного энтузиазма, посчитав эту цель либо метеообразованием, либо стаей птиц, так скорость цели действительно была крайне мала. Эх, Слава, не смотрел ты в этот момент на лозунг над планшетами: "Цель выдай, потом разберись!" В это время я неоднократно звоню и в РТЦ, и в роту Локса, к диспетчерам, осуществляю фотоконтроль, объявляю бригаде готовность № 1, веду все записи команд и докладов в журнале боевой работы. Докладываю комбригу и ответственному по бригаде об обнаружении воздушной цели. Позже, с запазданием в 7 минут, цель все же выдается с РИЦ на КП дивизии, в нижний зал, откуда еще через пару минут на КП Ленинградской армии ПВО. Впоследствии это и стало роковым для офицеров КП дивизии и зам. ОД по РИЦ. Через минут 12-15 получаем доклад и подтверждение от летчика П. дежурного истебителя МИГ-23, поднятого с военного аэродрома Тапа, о наличии в воздухе легкомоторного спортивного самолета "Цессна", который не выходит на радиосвязь и не выполняет команды летчика: "следовать на посадку". Практически беспровальная проводка цели велась средствами РТБР на всем маршруте ее полета, вплоть до предачи соседнему соединению, что подтверждено было средствами объективного контроля и материалами следствия. Это взгляд изнутри… Далее все шло по сценарию, похожему на детективный. Были звонки с ЦКП, путаница с летевшим легкомоторным самолетом в сторону Москвы, то с одним, то с другим воздушным судном, посадка М Руста на Красной площади, прилет на вертолете, прямо на КП дивизии, начальника Главного штаба Войск ПВО генерал-полковника Мальцева, уже в ранге ГК ВПВО и мы, стоящие перед разгневанным начальником, два майора и подполковник. Позднее все это было отражено с разного рода достоверностью в отчетах, приказах и последующих "разборах полетов". Суд над М. Рустом и над участниками этой эпопеи состоялся в Москве в августе, а в сентябре этого же года, в Таллинне. Главный государственный военный обвинитель МО СССР генерал-майор Д., в ходе допросов и бесед со мной, все время пытался сделать боевые расчеты бригады крайними, так как получил строгие указания на самом высшем уровне. Я же твердо стоял на том, что бригада сделала все возможное, боевые расчеты сработали четко и уверенно, а то, что кто-то, почему-то принял не те решения, это уже, извините, не надо списывать на низшие звенья. Генерал один раз даже вышел из себя:" Так что, ты считаешь, майор, что всех сняли, наказали, а ты - молодец и тебе медаль надо вешать за отличную работу?" Нет, думал я, не нужны нам медали, но верить в справедливость все же хотелось. А потом состоялся закрытый судебный процесс, где я давал показания и отвечал на вопросы обвинения и защиты свыше часа, который мне показался дольше всех прожитых лет. Решением суда получили 3 и 4 года соответственно зам. ОД по РИЦ и ОД КП дивизии, сняты с должностей командующий Ленинградской Армией ПВО, его замы, командование Таллинской дивизии ПВО, многие командиры частей, расположенных на пути 700- километрового полета М. Руста из Хельсинки в Москву. С голов командования Таллиннской радиотехнической бригады "не упало ни одного волоска". Свой день рождения я отмечал через пару дней, с ощущениями разного рода, но все же первым моим тостом было:" За торжество справедливости!" Таким остался в моей памяти день боевого дежурства 28 мая 1987 года. Прислал Яков Криницкий